Шестой и пьяница
Я опоздал на свидание на 10 минут. Первый раз в жизни. И всё потому, что сразу не уточнил, в каком из ресторанов с одинаковым названием состоится это самое свидание. Уже подъезжая к Пятницкой, понял это, перезвонил, развернул машину и помчался к Чистым прудам. Но всё равно опоздал.
Референт М сидела в углу заведения, в правом углу, и пила тархун. В красном бархатном платье. Волосы у неё были спрятаны в шапочку, наподобие купальной, из какой-то плотной материи. Шапочка шевелилась и периодически шипела. Стоявший рядом официант опасливо косился в её сторону.
— Извини, — сказал я, — перепутал всё. Старею. Или просто заработался.
— Вообще-то, это наше первое свидание, — сказала Референт М, — я и так всего на полчаса вырвалась. И этот дурацкий головной убор меня с ума сводит. Голова чешется. Так и хочется его снять.
— Не надо, — попросил я, — первое свидание должно быть ярким, но не настолько.
Я присел за столик напротив секретаря нашего Главного. Протянул руку, дотронулся до её ладони. Она была холодной. Лишь между большим и указательным пальцами билась жилка, доказывая, что Референт М сидит передо мной живая и близкая.
Она убрала ладонь. Потом, спохватившись, вернула её на место, слабо пожав мою руку.
— Что будете есть? — спросил официант.
— Мне свиные уши и безалкогольное пиво, — сказал я, — а даме, что она скажет.
— Дама больше ничего не будет, — отозвалась Референт М, кивком отпустив официанта и обратившись ко мне: — А ты опять не пьёшь?
— Я ж по чётным годам не пью, ты же знаешь, — ответил я.
— Знаю, знаю, — ответила Референт М, смешно наморщив носик. — Кстати, насчёт пьянства. Есть задание.
— Напиться? — пошутил я, понимая, что первое свидание у нас с треском провалилось.
— Нет, — ответила Референт М, — стандартное задание. Семья. Молодая. Ребёнок. Муж пьёт. Надо помочь.
— Мы не на работе, — напомнил я ей, — мы на первом, блин, свидании.
Референт М достала из-под стола кожаный портфель, вынула оттуда папку с бумагами и подала мне. Потом невозмутимо вцепилась зубами в соломинку и залпом втянула остатки тархуна.
— А что за название такое у ресторана странное — Бобры и Утки, — спросила как ни в чём ни бывало.
— По легенде, какой-то переводчик переводил фильм и фразу «с добрым утром» продиктовал помощнику.
Тот не расслышал. Ему показалось — «бобры и утки». Так при озвучке фильма актёр и сказал вместо «с добрым утром» «бобры и утки».
— А при чём тут ресторан? — удивилась Референт М. — Да ещё и два с одинаковым названием. Один на
Пятницкой, второй тут, на Патриарших. — А при чём тут задание, когда у нас личное время? — вопросом на вопрос ответил я. — И у тебя что-то из-под шапки течёт, по лбу.
Референт М достала зеркальце, взглянула в него. Указательным пальцем стёрла несколько капель прозрачной жидкости, просочившихся из-под её головного убора. Лизнула языком палец.
— Это яд, — сказала, — мне пора идти. Было очень приятно тебя увидеть, несмотря на твоё опоздание.
Она поднялась. Я помог надеть ей норковую шубку. Подал портфель. Проводил до двери. Хотел было поцеловать в щёчку, но не рискнул. Отделался лёгким рукопожатием.
Она вышла, на мгновенье впустив в ресторан холодный воздух. Не оглянувшись, ушла.
Я вернулся за столик. На нём уже стояла тарелка с маринованными свиными ушами и кружка пива.
— А у вашей спутницы что под шапкой? — робко спросил официант.
— Змеи, — просто ответил я.
— Я так и думал, — кивнул официант и отошёл.
А я пододвинул к себе папку. Раскрыл её.
Фроловы. Игорь, 29 лет. Анна, 25 лет. Сын Алексей, 5 лет. Живут в Питере, Поэтический бульвар. Двухкомнатная квартира. Брали в ипотеку несколько лет назад, выплатили досрочно. Первый взнос сделал тесть.
Место работы у обоих — Муринское кладбище. Анна бухгалтером неполный рабочий день. Игорь в мастерской по изготовлению гробов.
Адреса жительства и работы. Телефоны. Фотографии. Приятные лица. У Игоря открытое конопатое лицо. Анна — крашеная блондинка с носом-пуговкой.
Я задумчиво дохрустел свиными ушками. Допил безалкогольное пиво. Расплатился.
А вечером уже ехал в Питер в жарко натопленном вагоне.
Утром вышел на Московском вокзале. На перроне было сыро и холодно. Поэтому я побыстрее нырнул в метро. На Невском перешёл на другую станцию и без проблем доехал до Проспекта просвещения.
Нужный мне дом нашёл не сразу. Одинаковые панельные дома печального вида были, как близнецы.
Наконец, я его нашёл. Позвонил в домофон. Вошёл в подъезд. В подъезде и в лифте было ещё более тоскливо. Граффити, ободранная штукатурка, запах мочи.
На седьмом этаже вышел. Три двери, все бронированные. Позвонил в 42 квартиру.
— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.
— Санэпидемстанция, — ответил я, — открывайте.
Дверь лязгнула замками и засовами и открылась. На пороге стояла небольшого роста женщина в симпатичном голубом халате.
— А мы не вызывали, — сказала она.
— А я знаю, что не вызывали, — ответил я и сунул ей под нос удостоверение. — Шестой ангел. По поводу вашего мужа и вообще. Вы же Фролова Анна Валерьевна?
— Семёновна я, — растерянно сказала женщина, пропуская меня в квартиру. — А почему Шестой? —
Фамилия такая, — ответил я, входя в прихожую, — от предков осталась. У меня прадед в Шестом драгунском полку служил. Когда ушёл с действительной, взял эту фамилию в память о службе.
— А при чём тут санэпидемстанция? — захлопала глазами Аня и покосилась на мой дорожный чемоданчик, который я всегда брал с собой.
— Тараканов будем у вас травить, — весело ответил я.
— У нас нет тараканов, — возразила Анна.
— Есть, и ещё какие, — сказал я ей. – Может, пройдём в комнату? Не на пороге же будем разговаривать.
— А я дома одна, — сказала Анна и испугалась. — А удостоверение у вас подлинное?
— Конечно, — ответил я. — Не бойтесь, я вас не обижу, не ограблю и не изнасилую. Можете позвонить моему начальству и удостовериться, что я действительно тот, за кого себя выдаю.
— Да я же вас уже впустила, — махнула рукой Аня, — сама не понимаю, почему. Давайте на кухню пройдём. Я там пельмени леплю.
Прошли на крохотную кухню. 6 квадратных метров. Обычная кухонная стенка из фанеры. Наполовину выбитая белая керамическая плитка. На полу старый потрескавшийся линолеум. Но чисто.
Я скинул куртку. Вымыл руки и присоединился к лепке пельменей. Аня раскатывала тесто, резала его стаканом на кругляши, а я доставал из кастрюли фарш и лепил пельмешки.
— А вы чего не новостройку в ипотеку взяли? — спросил я, разглядывая убогую кухню. — Зачем вам такой панельный ужас? Я ещё в лифте думал, что на меня крысы нападут.
— Цена была хорошая, — ответила Аня. — Тут пожилая семейная пара алкоголем отравилась, и родственники по дешёвке скинули квартиру. Вот мы её и взяли.
— Понятно, — кивнул я, — а что ремонт не сделали?
— Да всё некогда, — отвела глаза Аня, — времени нет. Но мы квартиру освятили. Так что всё в порядке.
Я хмыкнул.
— А ребёнок где?
— В садике, — отозвалась Аня, — я его в четыре забираю. А в шесть муж приезжает с работы.
— Муж часто пьяный домой приходит? — спросил я.
— Через день, — еле слышно ответила Аня, — а вы откуда знаете?
— А я всё знаю, — ответил я, — я же Ангел. Мужу скажешь, что я твой любимый двоюродный брат. Что приехал в Питер на месяц. Из Чехии. И что буду жить у вас.
— У нас негде, — запротестовала Аня, — мы в большой комнате живём, а Лёша в маленькой.
— Покажи, — велел я.
Аня вытерла руки о фартук. Провела меня в большую комнату. Блёклые обои с синими васильками. Такая же блёклая мебель. Телевизор, правда, новый, с большой диагональю. Раскладной диван. Стол с компьютером. Два шкафа. Выход на захламленный балкон.
Маленькая комната была свежее и светлее. Небольшая кровать у окна, стол и стул. Около двери такой же небольшой икеевский диван. Шкаф из той же Икеи.
— Вот я на диванчике и лягу, — задумчиво решил я, прикидывая, влезу я на него или нет.
— Тут Лёшенька спит, — запротестовала Аня, — а вы посторонний человек. Может, вы педофил или ещё чего хуже.
Я повернулся к Ане, приблизил своё лицо к её лицу. Взялся руками за её затылок и уставился ей в глаза на долгих пять минут. Она затихла, не в силах отвести взгляд.
— Ты мне полностью доверяешь, — сказал я твёрдо, — я ваш Ангел. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоим близким.
Аня глубоко вздохнула и отшатнулась от меня.
— Пошли лепить пельмени, — велел я ей.
Вернулись на кухню. Через час фарш и тесто закончились. Зато на балконе ровными рядками выстроились пузатые пельмешки.
Аня выделила мне две полки в шкафу сына. Где я и разместил вещи. Переоделся в спортивный костюм. И занялся своими делами в маленькой детской комнатке. Проверил почту. Ещё раз проштудировал личные дела подопечных. Сделал запрос на отца Ани.
Аня сходила за сыном в детский сад, который находился рядом, в соседнем дворе.
Алексей оказался забавным мальчишкой с голубыми глазами. Мы познакомились с ним. Он мне рассказал про детский сад. Я его научил парочке карточных фокусов. Время пролетело незаметно.
Игорь пришёл в девятом часу вечера. Я как раз объяснял Лёше значения карт и какая из них главнее.
В коридоре раздался звук открываемой двери. Пауза. А потом ругань и причитания Ани. Алексей сразу съёжился и забился в угол.
Я вышел в коридор. Игорь сидел на маленьком стульчике и пытался снять ботинки. Рядом стояла Анна и вполголоса ругалась.
— Вот, полюбуйтесь, — обратилась она ко мне, — опять пьяный домой припёрся. Алкаш проклятый.
— Аня, — вполголоса сказал я, — вас ребёнок слышит.
— И пусть слышит… — начала было Анна, но осеклась.
Я смотрел на неё не мигая, и взгляд мой был, мягко говоря, страшен. Аня попятилась.
Я подошёл, взял её за руку. Отвёл в большую комнату. Она пошла за мной молча и покорно. Села на диван.
— Сиди тут и молчи, — сказал я.
Вернулся в коридор. Игорь уже разулся, снял куртку. Я протянул руку.
— Шестой, — представился я, — двоюродный брат вашей супруги.
— Игорь, — ответил он, — супруг моей супруги.
Несло он него перегаром очень здорово. И шатало его тоже здорово. Но коридор был узким, а кухня в двух шагах. Куда я и отвёл пьяного хозяина дома. Наложил ему в тарелку пельменей, полил их сметаной, дал вилку и вернулся к Ане. Она всё так же сидела на диване, хлюпая носом и держа в руках бумажную салфетку.
— Что он? — спросила плаксиво.
— Кушает, — ответил я, — аппетитно так кушает. Только ему лучше бы сейчас супчика. У тебя из еды только пельмени, что ли?
— Аха, — кивнула головой Аня, — я их хорошо умею. Мы с папой только их и готовили, когда жили вместе.
— А салаты, котлеты, макароны и прочие блюда ты не умеешь готовить? — удивился я.
— Умею, — смутилась Аня, — но пельмени удобнее всего. Закинул в кастрюлю и готово. И возиться не надо.
— А то, что мы с тобой полдня их лепили, это не возиться? — ещё больше удивился я.
— Ну не магазинные же покупать? — возмутилась Аня. — Вы лучше скажите, когда вы с Игорем поговорите? Он уже второй год почти каждый день пьяный приползает. Сил моих нет.
— Завтра поговорю, — спокойно сказал я, — сейчас с ним бесполезно разговаривать. Диалога не получится. А кричать на него тем более бесполезно. Особенно при ребёнке.
— Ребёнок в комнате, — попробовала защититься Анна.
— Ребёнок всё слышит, — прошипел я, — а ты дура набитая. Вместо того чтобы решать проблему, ты истерики устраиваешь. Себя заводишь. Ребёнка травмируешь.
— Так он же пьяный, домой, к своему ребёнку, — сделала последнюю попытку защититься Аня.
— Из-за того, что ты на него орёшь, — прервал я её, — он пить не бросит. Наоборот, ещё больше начнёт. Чтобы тебя не слушать. Поэтому с сегодняшнего дня никаких истерик. Вопросы есть? Вопросов нет.
Аня кивнула и задумалась. А я вернулся на кухню, по пути заглянув в детскую. Лёша сидел на полу и складывал пазл.
— Как дела? — спросил я. — Спать собираешься?
— Собираюсь, — ответил мальчик.
— А вы мне сказку расскажете?
— Обязательно, — ответил я, — минут через десять вернусь. Только родителей твоих уложу и им сказки расскажу — и сразу к тебе.
Алексей рассмеялся.
Его отец сидел на кухне и спал. Я растолкал Игоря, проводил в большую комнату и сдал на руке Анне.
Вернулся к Алексею.
Тот уже лежал в кровати. Я разделся, юркнул под одеяло на диван и принялся рассказывать единственную сказку, которую знал. Про принцессу и русалок.
Утром я проснулся от того, что Аня собирала Лёшу в детский садик. Натянул тренировочные штаны и юркнул в ванную. Где почистил зубы и сполоснул лицо. Хлопнула входная дверь.
Я заглянул в кухню. За столом сидел Игорь и завтракал. На тарелке у него была яичница и тосты.
— Доброе утро, — сказал я ему, — голова не болит?
— Привет, — хмуро отозвался Игорь, — болит немного.
— Не похмеляешься? — спросил я его.
— Не, я сегодня в цех, у нас там с этим строго, — ответил Игорь. — Вчера просто после обеда халтура была.
Могилы копали. А в такой мороз без согрева никак нельзя.
— И часто у тебя халтура? — спросил я. — Бывает, — ответил Игорь. — А ты чего спрашиваешь? На работу хочешь устроиться? Так это к тестю. Он у нас такие вопросы решает.
— Не, — ответил я, ставя на плиту ковшик с водой и кидая туда яйца, — у меня своя работа есть. Ещё похуже вашей.
— Что может быть хуже? — усмехнулся Игорь.
— Вы хороните людей, а я их чувства воскресить пытаюсь, — серьёзно ответил я, — живые мертвецы похлеще мёртвых будут.
— Психолог, что ли? — спросил Игорь.
— Типа того, — ответил я, — специалист по семейным отношениям.
— У нас всё нормально, — предостерегающе сказал Игорь.
— Аха, я это и вижу, — усмехнулся я, — так нормально, что ты чуть ли не каждый день от счастья водкой заливаешься.
— Ты вообще кто такой? — возмутился Игорь. — Ты кто?
— Я вчера представлялся, — ответил я. — То, что ты не запомнил, твои проблемы. У жены спроси. Она расскажет, кто я и что.
— Мы только вечером увидимся, — ответил Игорь, — она из садика сразу на работу поедет.
— А ты чего сидишь? — удивился я.
— А мне сегодня к десяти, успею ещё, — буркнул Игорь.
— Я смотрю, тебе работа не очень нравится, — помолчав немного, возобновил я допрос.
— Не нравится, — кивнул головой Игорь, — но платят хорошо.
— А раньше где работал? — продолжил спрашивать я.
— Токарем, в Мостоотряде, — лицо Игоря просияло от воспоминаний. — Мосты мы строили через Неву.
Меня до сих пор зовут обратно. Я на хорошем счету там был. И друзья у меня там остались.
— Хорошо, а что ты ушёл оттуда? — удивился я.
— Так тесть хорошую работу нашёл, — ответил Игорь. — Мы же в ипотеку влезли. Токарем бы я не потянул.
— Хороший у тебя тесть, — протянул я, — и работу нашёл, и с ипотекой помог, и квартиру подыскал. Кстати, чего ты до сих пор тут ремонт не сделал? Если у тебя руки золотые.
Игорь повернулся ко мне, чуть не смахнув мой завтрак, состоящий из двух сваренных вкрутую яиц.
Посмотрел мне прямо в глаза.
— Душа не лежит, — сказал просто, — да и времени нет. Стараюсь заработать побольше. Чтобы семью содержать.
Я выдержал его взгляд. Положил ему руку на плечо.
— Сегодня вечером будь трезвым, пожалуйста, — попросил я его, — мне с вами поговорить надо будет.
Выскажу своё мнение и подскажу, что делать.
— Хорошо, — кивнул головой Игорь, — не проблема. Я ж не алкоголик какой.
Мы доели свои завтраки. Собрались. Я вышел на улицу вместе с Игорем.
— Ты сейчас куда? — спросил он.
— К тестю твоему, — ответил я, — с визитом вежливости.
Игорь крякнул, развернулся и потопал к автобусной остановке. А я направился к ближайшей станции метро.
Доехал до Петроградки. Нашёл контору со скромным названием «Вечность».
Симпатичная секретарша среднего возраста, во всём чёрном, встала навстречу мне из-за стола.
— Что привело вас к нам? — спросила она печально.
— Я к Семён Семёнычу, — сказал я так же печально, — передайте, что к нему пришёл внебрачный сын его брата.
У секретарши округлились глаза. Она юркнула за дверь, обитую дерматином. Через несколько секунд выпорхнула из-за неё и жестом пригласила войти.
Анин отец был седовлас, среднего роста, поджар. На нём был надет чёрный в полосочку костюм.
— Антон умер девять лет назад, — сообщил он мне, привстав из-за стола. — Я знаю, — сказал я, пожимая руку Семён Семёновича и протягивая ему чешский паспорт, — 10 июня, инфаркт миокарда. Анин отец внимательно изучил паспорт. Хмыкнул.
— Помните, Антон по обмену ездил в Чехословакию? — начал я заранее приготовленную речь. — Там он и познакомился с моей мамой. Марта Ангелова. Я родился после его отъезда. Они очень редко переписывались. Но мама постоянно следила за его жизнью. И когда он умер, очень переживала. И попросила, чтобы я познакомился со своей семьёй. Сразу скажу, мне от вас ничего не надо. Я обеспечен. И можете не переживать, что я жулик. По профессии я психолог. Специалист по семейным отношениям.
— А что за имя и фамилия такие странные? — держа в руках мои документы, продолжил допрос Семён Семёныч.
— Так фамилия по матери: Ангел, — сказал я, — а имя она мне дала из протеста против ввода войск в её страну. Хотела назвать Шестьдесят восьмой, но при записи в матрике воспротивились, сказали, что надо только одно слово. Вот она меня и сократила до Шестого.
— Что-то слабо верится, — сказал Семён Семёныч. — Внебрачный племянник, Марта какая-то. И чего ты к дочери моей поехал? Чего у меня не остановился?
— Да как-то так получилось, не хотелось вас беспокоить, — протянул я виновато, — а с ребятами я уже нашёл общий язык. И с внуком вашим познакомился. Отличный мальчуган.
Лицо у Семёна просияло.
— Наши корни, — довольно произнёс он. — Смышлёный у меня внук. Уже читает. С папашей ему только вот не повезло.
— А мне Игорь понравился, — сказал я, — хороший парень. Работящий.
Лицо у Семёна окаменело.
— Шутишь? — спросил он. — Хороший парень не бухает каждый день. Он вчера опять припёрся домой пьяный. Ты же его трезвым не видел ещё. —
А Аня вам часто звонит? — перебил я Семёна Семёныча.
— Каждый день, — ответил Семён. — А что?
— А ничего, — сказал я, — плохо это. Вы своей опекой семью разрушаете. Это я вам как специалист говорю. —
Слушай, ты, специалист… — грозно начал Семён Семёнович.
— У меня к вам предложение, — вновь перебил я его, — давайте вы, для начала, месяца два не будете рулить чужой семьёй. А потом сами увидите, что это только на пользу всем.
— Я свою дочь и своего внука в обиду не дам какому-то там чехословаку, — заявил Семён Семёнович. — Вали отсюда, пока я тебе рёбра не сломал.
— Да я никого обижать не собираюсь, — сказал я, — наоборот, помочь хочу. Хотя мог бы и не спрашивать вашего разрешения. Я же Ангел.
— Пошёл вон, — спокойно сказал Семён Семёнович. — Ещё раз увижу, ноги или, что там у тебя есть, крылья переломаю.
Я поднялся. Поднялся и Семён Семёнович. Попытался что-то сказать, но осёкся…
— Спи, — сказал я ему, — через 10 минут проснёшься и уедешь в отпуск. Куда-нибудь на море. О дочери и внуке не беспокойся. Они тебе не интересны. Ты должен отдохнуть, ты устал.
Семён Семёныч, как подкошенный, рухнул обратно на стул и захрапел.
Я вышел из кабинета. Секретарша вопросительно подняла на меня глаза.
— Вы, я вижу, девушка положительная, незамужняя, — обратился я к ней.
— Я вдова, — потупив глазки, сказала секретарша.
— Мои соболезнования, — сказал я. — Вы же спите с Семён Семёнычем? Не отказывайтесь, я вижу, что это так. Да и он мне всё рассказал.
Щёки вдовы полыхнули румянцем.
— Сплю, — сказала она тихо.
— Вот и хорошо, — обрадовался я, — вы ему самый близкий человек. А он уже не молод. Седьмой десяток. Не бережёт себя. Сердце шалит, и простата уже не та. Увеличенная. Как бы не того. Поэтому сейчас же заказывайте тур куда-нибудь, где тёплый климат. И езжайте с ним. А то ведь сгорит наш Семён Семёнович. Как свеча.
Глаза у вдовы округлились.
— Конечно же, — загоношилась она, — сейчас же этим займусь. Прям сейчас.
Я повернулся и потопал к выходу. Рядом с дверью висел плакат. Ряд памятников. Сосновый бор на горизонте. И надпись: «Муринское кладбище — оптимальный выбор для многих жителей Санкт-Петербурга».
— Это я плакат придумала, — раздалось сзади, — меня, кстати, Эльвирой зовут. Я повернулся.
— Эллочка, — с чувством сказал я, — почему-то я в вас уверен. Но помните: вы должны заменить Семён Семёновичу в настоящее время мать, жену, дочь и внучку. Вы должны стать для него единственной женщиной.
— Я стану, — твёрдо сказала Эльвира.
Я кивнул ей и вышел.
Остаток дня я провёл, навестив парочку моих бывших подопечных и прогулявшись по залам Зимнего.
Вечером вернулся в квартиру Игоря и Ани. Встретил меня Лёша.
— Дядя Шестой, сказку расскажете дальше? — спросил он, залезая на мои плечи.
— Вечером, — пообещал я, — как спать ляжем. Родители твои где?
— Тебя ждут в комнате, — зашептал мне на ухо малыш, — разговаривали про тебя. Говорят, что тебя кто-то послал к нам. За что тебя послали?
Я ссадил Лёшу на стул в его комнате и отправился к взрослым членам семьи.
Они сидели в комнате на диване и делали вид, что смотрят телевизор. Я выключил его. Взял стул. Поставил его напротив дивана. Две пары глаз уставились на меня.
— Значит так, — начал я, — указания мои выполнять в точности и беспрекословно. Будем вас вытаскивать из бытового пьянства. Все за?
— Все, — ответил Игорь. Аня промолчала.
— Первое, — продолжил я, — Игорь бросает пить. Совсем.
— Оригинально, — улыбнулся Игорь.
— Может, ему зашиться? — подала голос Аня.
— Да хоть обзашивайся весь, — сказал я, — если в голове у тебя порядка нет, то ничего не поможет. Ты, Игорь, сам должен для себя всё решить. Что не пьёшь ни под каким предлогом. Нет и всё. На самом деле принять такое решение и поддерживать его довольно просто. Но для этого надо быть мужчиной, а не половой тряпкой.
— Я мужчина, — улыбка с лица Игоря сползла, — если сказал, не буду пить, значит, не буду.
— Отлично, — я повернулся к Анне, — рядом с настоящим мужчиной должна быть настоящая женщина. Поэтому ты больше никогда не пилишь мужа и не перечишь ему. Смотришь в рот и говоришь «да». Даже если он тебе скажет, что сегодня ночью пойдёте революцию в Зимнем делать. Ты слушаешься только его. Не папу. И перестань звонить отцу каждый день и рассказывать, что вы делаете, и спрашивать совета.
— Ну, он же мой отец, — пробормотала Аня, — он меня воспитывал, когда мама умерла. Один. Он меня любит, и я его люблю.
— А я и не говорю, что он плохой, — ответил я Анне, — твой отец замечательный человек. И когда ты жила с ним, он заботился о тебе и оберегал тебя. Но потом ты вышла замуж. За Игоря. И теперь Игорь заботится о тебе и оберегает тебя. Игорь теперь глава семьи. А не папа. Я понимаю, что твой отец хочет как лучше. Но вмешиваясь в вашу семью, он делает только всё хуже.
— Так что мне, и с отцом теперь не увидеться? — возмутилась Аня. — Ему теперь и с внуком повидаться нельзя будет?
— Да нет же, — я стукнул кулаком по спинке стула, — видеться вы можете, и внуку обязательно нужен дедушка. И тебе отец. Но. Он не должен диктовать вам, что делать. Он не должен унижать твоего мужа. И ты не должна обсуждать с ним своего мужа. Понятно?
Аня задумалась.
— Понятно, — сказала она, — только мой папа если упрётся, его с места не сдвинешь.
— Я вам насчёт него дам фору два месяца, — улыбнулся я, — он в отпуск куда-то улетает в ближайшее время. У него роман.
— У папы? — ахнула Аня. — Роман?
— А что такого? — притворно удивился я. — Папы тоже человеки, и ничто человеческое им не чуждо.
— А мне что делать? Кроме взятия Зимнего, — подал голос Игорь.
— Самое главное, что тебе надо делать, это не пить, — напомнил я ему, — не пить, иметь трезвую голову и руководить семьёй. И ребёнком заниматься. Он целыми днями в садике пропадает, а дома до него никому дела нет. Один бухой постоянно, а вторая пилит первого.
— Да понял я уже, понял, — поднял руки вверх Игорь, — теперь вместо жены меня будет пилить Ангел.
— Не, — улыбнулся я, — я тебя пилить не буду. Я вам дам направление, а действовать вы сами будете. Я только контролировать и помогать. Всё остальное сами. Но продолжим о тебе, Игорь. Нынешняя работа тебе не нравится, насколько я понял. Я так думаю, может, тебе назад вернуться или на другое место устроиться?
— Так папа же… — начала было говорить Аня и замолчала.
— Вот именно, — поднял я указательный палец вверх, — папа устроил Игоря на работу, которая не приносит ему радость. Может, стоит сменить работу? Самому выбрать, где зарабатывать деньги?
— Да я хоть завтра, — сказал Игорь, — мне это кладбище уже в печёнках сидит.
— А меня устраивает там работа, — отозвалась Аня, — но я в офисе сижу, у меня только бумажки и цифры.
— Ну вот ты и оставайся, — распорядился я, — а Игорь пусть подумает хорошо. И увольняется. Отрабатывать заставят?
— Не заставят, — усмехнулся Игорь, — там на моё место сразу десяток желающих будет.
— Отлично, — усмехнулся я, — теперь следующий вопрос. Ваше жилище. Завтра же делаем косметический ремонт. И начинайте искать другую квартирку. Даже если тут всё внутри перестроить, то подъезд останется. А входя в этот подъезд, хочется удавиться. За те же деньги или с небольшой доплатой можно найти более приличное жильё. Да, тут плюс в том, что метро рядом. Но лучше жить где-то на окраине в приличном доме, чем в вашем гадюшнике.
— Вот тут я полностью согласен, — вдруг прервал меня Игорь, — не наша это квартира. Но тесть заладил: хороший вариант, дёшево и метро рядом. Мы и живём. А надо самим свою жизнь строить, а не по указке.
Аня насупилась, но промолчала.
— Вот и отлично, — подвёл я итог, — в процессе нашей перестройки я буду ещё подсказывать, что делать и куда бежать. Но в целом задачи определены. Стать самостоятельными. Поменять работу. Поменять жильё. И жить семьёй, а не каждый по отдельности. Ане разнообразить меню, а Игорю с ребёнком заниматься, он же пацан у тебя. Ему отец нужен.
И я отправился в детскую комнату спать. Но вместо сна мы с Лёшей до двенадцати спорили о том, откуда берутся русалки. Пока не пришла Аня и не устроила нам выволочку. После которой мы все уснули.
Проснулся я поздно. Сквозь сон слышал, как Аня собирала Алексея в сад. Потом опять провалился в сладкую дрёму. Встал в 11 часу. Умылся. Почистил зубы. Только собрался завтракать, как в квартиру ввалился Игорь.
— Ты чего так рано? — спросил я его.
— Уволился, — улыбаясь во весь рот, сказал он, — поможешь мне с ремонтом?
— Да без проблем, — сказал я, — начнём с кухни. Плитка и пол.
— А готовить Аня где будет? — спросил Игорь.
— У вас полный балкон пельменей, — напомнил я ему, — так что с голоду не пропадём. Давай кухню и ванную. А потом и до комнаты доберёмся.
Мы съездили с Игорем в строительный магазин. Накупили плитки, клея, линолеума и краски. Нам это всё тут же привезли домой. И закипела работа.
Вечером пришла Аня с Лёшей. Мы поужинали и отправились в кино, всей семьёй. На какой-то мультик.
Всю неделю, пока длился ремонт, я принимал в нём активное участие. Квартира постепенно преобразилась. Конечно, она не стала выглядеть, как загородный дом, но в ней, по крайней мере, стало приятно жить.
После ремонта Игорь вышел на свою прежнюю работу. Токарем в Мостоотряд. Аня так же работала по укороченному графику, чередуя полный день с работой до обеда. Она же и занялась подбором квартиры в более приличном доме. По вечерам она пробовала себя на кулинарном поприще. По мне, блюда были так себе, средненькие. Но Игорю вся Анина стряпня очень нравилась, и он её постоянно хвалил.
Семён Семёныч каждые три дня присылал смски: жив, здоров, скучаю. И всё. Что там с ним делала Эллочка и как у них проходил отпуск, я не знал. Моё дело было закрепить успех в деле построения молодой семьи, на время нейтрализовав папу.
А потом я съехал. Чтобы не мешать молодым жить самостоятельно.
Естественно, я их контролировал. Так, через месяц после моего появления в их жизни Игорь и Аня довольно сильно поссорились. Причём, из-за пустяка. Пришлось мирить.
По субботам я со всеми ними посещал кинотеатр. Как правило, смотрели мультфильм или сказку. После чего ели мороженое и делились впечатлениями. Лёша называл меня дядя Шестой, а я его Лёшариком.
Через два месяца подвернулся очень хороший вариант поменять квартиру. Точнее, продать существующую и купить новую. Новая располагалась в Пушкинском районе, в другом конце города. Панельный дом. Но свеженький. И планировка более удачная. Большая кухня.
Мы сидели и решали этот вопрос два часа.
— Шило на мыло меняем, — ворчала Аня.
— Мне к работе ближе, — приводил аргументы Игорь.
— Зато мне через весь город пилить, — парировала Аня. —
Там речка из окна видна, — встревал Лёша, имеющий право совещательного голоса.
Один я молчал. Делая вид, что копаюсь в телефоне, и иногда одобрительно кивая, когда кто-то из спорщиков обращался ко мне за поддержкой.
Когда же у этих самых спорщиков закончились все аргументы, Игорь внезапно хлопнул ладошкой по столу и сказал: «Будем брать».
Лёша закричал «ура!», а Аня махнула рукой со словами «делайте, что хотите».
Это было в четверг. А в субботу приехал Семён Семёнович.
Мы как раз собирались в наш еженедельный поход в кино. И тут, как снег на голову, приехал Папа. Из отпуска. С подарками.
Он зашёл, всех обнял, расцеловал. Покосился в мою сторону.
— Этот прохиндей всё еще у вас живёт? — спросил сурово.
— Нет, я в гости пришёл, — почему-то вытянувшись по струнке, ответил я.
Семён кивнул. Прошёлся по квартире. Ремонт ему понравился. Он одобрительно похлопал Игоря по плечу.
— Молодец, — сказал зятю, — я думал, что ты вообще ни на что не годен. А тут прям удивил.
— А ещё мы переезжаем, — вдруг ляпнула Аня.
И рассказала о новой квартире. Семён Семёнович выслушал её молча.
— А со мной почему не посоветовались? — наконец спросил сурово.
— Да мы взрослые уже, — пошутил Игорь, побледнев, — сами приняли решение, без подсказки.
Семён Семёныч медленно повернулся к Игорю. Лицо его покраснело. Он уже было открыл рот, чтобы отчитать нерадивого зятя, но положение спас Лёша. Он подошёл к деду с деловым видом, дёрнул его за руку.
— Мы на кино опаздываем, на «Ледовый сезон», — сказал, глядя снизу вверх на дедушку, — ты с нами идёшь?
— А возьмёте? — спросил Семён Семёныч. — А то вы вон какие самостоятельные стали.
— Дядя Шестой, возьмём дедушку в кино? — повернулся ко мне Лёша.
— А он будет себя хорошо вести? — спросил я.
Все вопросительно уставились на Семён Семёныча.
— Хорошо, — кивнул тот головой, и вполголоса Ане, — я с вами ещё поговорю.
Потом он подошёл ко мне, отвёл в сторону.
— Мы с Элеонорой, наверное, поженимся, — смотря мне в область подбородка, сказал Семён Семёныч, — она хочет, чтобы ты был свидетелем на свадьбе.
— Я не виноват, — честно сказал я, — это побочный эффект. Я просто вас хотел на время куда-нибудь сбагрить.
— Да всё нормально, — успокоил меня Семён, — я с ней уже давно. Просто вот решили узаконить это дело. Я передал её просьбу. Но если у тебя будут неотложные дела этим летом, и ты не сможешь, то я не огорчусь.
— У меня сплошные командировки, — не покривив душой, ответил я.
— Вот и чудненько, — сказал Семён Семёнович, — давайте, нас уже ждут.
И мы пошли в кино. По дороге Игорь дотронулся до моего плеча.
— Спасибо, — сказал он мне, — и тесть совсем другой вернулся из отпуска. И у нас всё наладилось. И пить вообще не тянет.
— Ты раньше времени не радуйся, — охладил я его пыл, — не расслабляйся. Вот именно сейчас и начнётся самое главное. Мультики закончатся, и начнётся совсем другое кино. Семён Семёныч вам ещё покажет, где раки зимуют.
— Я с Аней уже говорил, — помолчав, сказал Игорь, — она на моей стороне.
— Вот и отлично, — улыбнулся я ему, — если совсем трудно будет, звоните мне. Прилететь не прилечу. Но морально поддержать всегда готов.
— А ты уезжаешь? — спросила подошедшая Аня. — Куда?
— Не знаю ещё, — вот, жду команды от руководства.
И, словно в подтверждение моих слов, брякнул телефон. Пришла смс.
Я остановился, достал телефон.
«Послезавтра в 20.00 на Патриарших в Бобрах и Утках. Не опаздывайте. Ваша Референт М», — было написано на экране.
Я улыбнулся. Набрал на телефоне ответный текст:
«Всенепременно буду. Целую, Шестой».
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
